Толстой Лев Николаевич - Проезжий И Крестьянин
Л.Н.Толстой
ПРОЕЗЖИЙ И КРЕСТЬЯНИН
В крестьянской избе. Старик проезжий сидит на коннике и читает книгу.
Хозяин, вернувшись с работы, садится за ужин и предлагает проезжему. Проезжий
отказывается. Хозяин ужинает. Отужинав, встает, молится и подсаживается к
старику.
Крестьянин. По какому, значит, случаю?..
Проезжий (снимает очки, кладет книгу). Поезда нет, только завтра пойдет.
На станции тесно. Попросился у бабы у твоей переночевать. Она и пустила.
Крестьянин. Что ж, ничего, ночуй.
Проезжий. Спасибо. Ну, что ж, как по теперешнему времени живете?
Крестьянин. Какая наша жизнь? Самая плохая!
Проезжий. Что ж так?
Крестьянин. А оттого так, что жить не при чем. Такая наша жизнь, что надо
бы хуже, да некуда! Вот у меня девять душ, все есть хотят, а убрал шесть мер,
вот и живи тут. Поневоле в люди пойдешь. А пойдешь наниматься, цены сбиты. Что
хотят богатые, то с нами и делают. Народа размножилось, земли не прибавилось,
а подати, знай, прибавляют. Тут и аренда, и земские, и подземельные, и мосты,
и страховка, и десятскому, и продовольственные - всех не перечтешь, и попы, и
бары. Все на нас ездят, только ленивый на нас не ездит.
Проезжий. А я думал, что мужички нынче хорошо жить стали.
Крестьянин. Так-то хорошо жить стали, что по дням не емши сидят.
Проезжий. Я потому думал, что очень уж деньгами швырять стали.
Крестьянин. Какими деньгами швырять стали? Чудно ты говоришь. Люди с
голоду помирают, а он говорит: деньгами швыряются.
Проезжий. А как же, по газетам видать, что в прошлом году на семьсот
миллионов, - а миллион ведь это тысяча тысяч рублей, - так на семьсот
миллионов вина мужички выпили.
Крестьянин. Да разве мы одни пьем? Погляди-ка, как ее попы окалызывают, за
первый сорт. А бары-то тоже спуску не дают.
Проезжий. Все это малая часть, большая часть на мужиков приходится.
Крестьянин. Так что же, и пить уже ее не надо?
Проезжий. Нет, я к тому, что если на вино в год дуром семьсот миллионов
швыряют, так, значит, еще не так плохо живут. Шутка ли - семьсот миллионов, -
и не выговоришь.
Крестьянин. Да как же без ней-то? Ведь не нами заведено, не нами и
кончится; и престол, и свадьбы, и поминки, и магарычи: хочешь не хочешь -
нельзя без ней. Заведено.
Проезжий. Есть же люди, что не пьют. А живут же. Хорошего ведь в ней мало.
Крестьянин. Чего хорошего, акромя плохого!
Проезжий. Так и не надо бы пить ее.
Крестьянин. Да пей не пей, все равно жить не при чем. Земли нет. Была бы
земля, все бы жить можно, а то нет ее.
Проезжий. Как нет ее? Мало ли ее? Куда ни погляди, везде земля.
Крестьянин. Земля-то земля, да не наша! Близок локоть, да не укусишь!
Проезжий. Не ваша? Чья же она?
Крестьянин. Чья? Известно чья. Вот он, толстопузый черт, захватил тысячу
семьсот десятин, сам один, и все ему мало, а мы уже и кур перестаем держать -
выпустить некуда. В пору и скотину переводить. Кормов нету. А зайдет на его
поле теленок али лошадь - штрах, продавай последнее, ему отдавай.
Проезжий. Да на что же ему земли-то столько?
Крестьянин. На что ему земля? Известно на что: сеет, убирает, продает,
денежки в банку кладет.
Проезжий. Да где же ему такую Палестину вспахать да убрать?
Крестьянин. Точно ты махонький. На то у него деньги, наймет рабочих, они и
пашут и убирают.
Проезжий. Рабочие-то, я чай, тож 1000 е из ваших?
Крестьянин. Которые - наши, которые - чужие.
Проезжий. Да ведь все же из крестьян?
Крестьянин. Известно, из нашего же брата. Кто же, акромя мужика, работает?
Известно, мужики же.
Проезжий. А к
