Толстой Лев Николаевич - Прогресс И Определение Образования
Л.Н.Толстой
ПРОГРЕСС И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ
(Ответ г-ну Маркову. "Русский вестник", 1862 г., No 5)
Главные пункты разногласия г. Маркова с нашим взглядом на образование
формулированы следующим образом: "1. Мы признаем право одного поколения
вмешиваться в воспитание другого. 2. Мы признаем право высших классов
вмешиваться в народное образование. 3. Мы не согласны с яснополянским
определением образования. 4. Думаем, что школы не могут и не должны быть
изъяты из-под исторических условий. 5. Думаем, что современные школы гораздо
ближе отвечают современным потребностям, чем средневековые. 6. Считаем паше
воспитание не вредным, а полезным. 7. Думаем, что полная свобода воспитания,
как ее понимает граф Толстой, вредна и невозможна. 8. Думаем, наконец, что
устройство яснополянской школы противоречит убеждениям редактора Ясной
Поляны".
("Рус. вест.". 1862 г., No 5, стр. 186.)
Прежде чем отвечать на каждый из этих пунктов, мы попытаемся отыскать
основную причину разногласия вашего взгляда с взглядом г. Маркова, возбудившим
общее сочувствие как педагогической, так и не педагогической публики.
Причина эта заключается в недосказанности нашего взгляда, которую мы
постараемся пополнить, и в неточности и ограниченности понимания со стороны г.
Маркова и вообще публики наших положений, которые мы и постараемся разъяснить.
Очевидно, что разногласие происходит от различия понимания и, вследствие того,
определения самого образования. Г. Марков говорит: мы не согласны с
яснополянским определением образования. Но г. Марков не опровергает наше
определение, а делает свое определение. Главный вопрос состоит в том: наше или
г. Маркова определение образования справедливо? Мы сказали: образование, в
самом общем смысле, обнимающее и воспитание, есть, по нашему убеждению, та
деятельность человека, которая имеет основанием потребность к равенству и
неизменный закон движения вперед образования, и сознаемся в том, что слова
эти, на которые г. Марков просит читателя обратить особое внимание, для
большинства публики и г. Маркова требовали объяснения. Но прежде чем дать эти
объяснения, мы считаем необходимым сделать отступление о том, почему г. Марков
и вообще публика не захотели понять этого определения и не обратили на него
никакого внимания.
Со времен Гегеля и знаменитого афоризма "что исторично, то разумно" в
литературных и изустных спорах, в особенности у нас, царствует один весьма
странный умственный фокус, называющийся историческое воззрение. Вы говорите,
например, что человек имеет право быть свободным, судиться на основании только
тех законов, которые он сам признает справедливыми, а историческое воззрение
отвечает, что история выработывает известный исторический момент,
обусловливающий известное историческое законодательство и историческое
отношение к нему народа. Вы говорите, что вы верите в бога, - историческое
воззрение отвечает, что история выработывает известные религиозные воззрения и
отношения к ним человечества. Вы говорите, что Илиада есть величайшее
эпическое произведение, - историческое воззрение отвечает, что Илиада есть
только выражение исторического сознания народа в известный исторический
момент. На этом основании историческое воззрение не только не спорит с вами о
том, необходима ли свобода для человека, о том, есть или нет бога, о том,
хороша или не хороша Илиада, не только ничего не делает для достижения той
свободы, которой вы желаете, для убеждения или разубеждения вас в
существовании бога и